"Стиляги"

Другой — это скандал, который угрожает его существованию. «В мелкобуржуазном мире любое -противоречие сводится к взаимоотражению, все иное — к одному и тому же...

Действительно, иной — это возмутительное нарушение сущностного порядка».

Для избежания этой угрозы выработаны две стратегии. Во-первых, Другой может быть тривиализирован, «на-турализирован», приручен. В данном случае различие просто отрицается, «другость» сводится к одинаковости.

Кроме этого, Другой может быть трансформирован в незначимую экзотику, в чистый объект, в зрелище. Очень часто к ярко проявляющимся субкультурам превалирует именно такое отношение. Примером может служить исследование С. Холлом прессы, посвященной футбольным фанатам2. Между этими двумя формами инкорпорации нет резкой границы. Так, различные жизненные истории о том, как бывшие члены субкультур добивались успеха и респектабельного положения в обществе, усиливало образ открытого общества. Как отмечал Р. Барт в своих «Мифологиях», миф всегда может в конце концов обозначать сопротивление, которое оборачивается против него. Это, собственно, и происходит в каждом случае, когда творческий импульс художника подменяется включением его произведения в обыденное сознание. В конце концов субкультура, которая являлась продуктом подлинных исторических противоречий, породившая блестящих художников, отказывавшихся от законов доминантной культуры, становится вполне приемлемой и считается сделавшей вклад в развитие современного искусства.

Если западные исследования, посвященные молодежным субкультурам, достигли высокого уровня теоретического обобщения и накопили богатейший эмпирический материал уже в 70-е годы XX века, о чем свидетельствует сделанный нами выше обзор наиболее заметных направлений этой тематики, то в отечественной литературе обращение к субкультурной тематике происходит позднее. В многом это было обусловлено спецификой социальной реальности советской эпохи, когда субкультурные проявления рассматривались как чисто отрицательное явление, заимствованное с Запада и, соответственно, не нуждающиеся в серьезном исследовании. Субкультурная активность советской молодежи была, действительно, в какой-то степени заимствована с Запада, но такое заимствование носило весьма ограниченный характер, так как мощное давление идеологических аппаратов не давало возможности открыто проявлять экзотические субкультурные стили. Даже само слово «стиль» получило в советском обществе негативные коннотации в его производном — «стиляги», обозначающее людей, «которые, по их собственному выражению, «давили стиль» вопреки навязываемому сверху аскетизму, обязательной серости и незаметности в одежде, поведении и образе жизни»'. По мнению Л. Ионина, роль стиляг в отечественной истории недооценена. Если широко известные «шестидесятники» были конформистами, которые, стремясь улучшить социализм, действовали в его рамках, хотя и стремились к определенным реформам, «стиляги» бросали вызов советской жизни и идеологии, который осуществлялся через стиль жизни.